Дмитрий Виконтов - Родиться в Вифлееме [СИ]

Уже далеко позади основные силы ОГФ начали прорываться сквозь охрану станции наблюдения — если верить радару. Там тоже начали выходить из гиперпространства поодиночке и небольшими группами враги, но с ними уже придется разбираться другим. Как «Синим», чуть ли не в полном составе отряженным на перехват рванувшихся к бомбардировщикам трех-пяти десятков чего-то очень быстрого и верткого. «Даркхи», наверное. Предыдущее поколение перехватчиков Империи значительно уступало пришедшим им на смену «хрусталикам» — а кто им не уступал по обе стороны фронта? — но по-прежнему оставались весьма неприятным противником.

Последние спокойные секунды истекали. «Касабланка», «арки» и корветы неслись на врага, две присоединившихся к ним «Зеленых» эскадрильи не отставали, взяв на себя роль подвижного щита от вражеских космолетов — и по возможности ракет. Им же — третьей «Зеленой» — досталась задача разобраться с выброшенными первыми носителями космолетами, чтобы заняться затем привычной — для «Зеленых» — работой: помогать, где надо, затыкать дыры, служить оперативным резервом.

Юноша крепче сжал рукоять управления, опустив вторую руку на панель контроля маневровых двигателей. Облако космолетов Империи приближалось, на первый взгляд бесформенное, никак не могущее собраться и выстроить правильный и красивый боевой порядок. Как правило, тому, кто позволял себе так думать, редко выпадала возможность «второго» взгляда — такие «облака» тэш’ша умели очень быстро и неожиданно перестраиваться, принимать наиболее эффективную в данный момент форму, копируя тактику фокусного боя тяжелых кораблей.

«ДИСТАНЦИЯ АТАКИ — ПЯТНАДЦАТЬ СЕКУНД», — навком работал как проклятый, просеивая через себя лавину информации, отбирая жизненно необходимую для пилота «Стрелы», анализируя непрерывно поступающие данные. Под ними, под плоскостью атаки эскадрильи космолеты Империи атаковали первую и вторую «Зеленую» эскадрильи, пытаясь резким ударом прорваться к корветам и «аркам»; «Касабланка», как и положено, держалась позади.

— Эскадрилья! — комэск вновь появился в эфире, а юноша с неожиданным раскаянием подумал, что так и не узнал его имени. Он даже не видел его в лицо: может, это был один из тех, кто спал в каюте «Тинагры»? Или кто-то из тех, с кем он бежал по коридору к пандусу в ангар? Голос у комэска был молодым и сильным, полным предбоевого напряжения и тревоги. — Готовность к бою. Вторым номерам — держаться лидеров крыльев, не теряться. Не забывать о других, действовать аккуратно, но давить «котов». Сделайте то, что от вас требует долг — и мы вернемся домой. Во имя тех, кто погиб, и тех, кто жив.

«ДИСТАНЦИЯ АТАКИ ДОСТИГНУТА», — навкому до слов комэска дела не было, и сообщение появилось перед пилотом «Стрелы» одновременно с последними словами командира «Зеленой-3».

Спустя секунду всем все слова стали безразличны.

Мир спокойного полета разлетелся хрустальными осколками — и сложился вновь водоворотом хаоса, огня и смерти. «Зеленая-3» сменила плоскость атаки, примерно на 60 градусов наклонившись к плоскости начавших свой бой тяжелых кораблей. Тэш’шские космолеты поднимались им навстречу, выстраиваясь тремя пятилучевыми звездами.

К счастью людей, здесь не было не одного Сунк’ха, всего пара «Бабочек» — в основном «Даркхи» и «Салати», что, впрочем, не делало ситуацию намного лучше. Будь у него время, он наверняка бы задумался бы о том, что, несмотря на сбитый на Марите «хрусталик», его совсем не греет мысль еще раз столкнуться с такой тварью в бою. Задумался бы, что победой над тэш’ша можно — и нужно — гордиться, но ни в коем случае нельзя позволять себе переоценивать ее. Будь здесь, сейчас хоть пяток Сунк’хов — один Бог знает, уцелел бы хоть кто-то из третьей «Зеленой».

Если бы было время…

Кабину залило багрянцем аварийной сигнализации, космолет от души тряхнуло. Идущие в лоб тэш’ша открыли огонь, выпуская ракеты, люди в долгу не остались. Очередь какого-то «Салати» вскользь прошлась по броне «Стрелы», чудом разминувшись с энергоблоком и креплением заднего маневрового кольца; его же ответный выстрел оказался малость удачнее, но так же не причинил «коту» существенных повреждений.

Космолеты столкнулись, закручиваясь тугой спиралью вокруг друг друга, падая к плоскости боя тяжелых кораблей. Меньше чем за дюжину секунд четыре «Ворона» распались на куски, разорванные очередями «Бабочек» и «Даркхов»; ответным огнем люди отправили на встречу с их Ушедшими шесть тэш’ша. «Внизу» новые и новые термоядерные огни загорались между сближающимися кораблями; вышедший первым тэш’ша, изувеченный до неузнаваемости, окончательно лишившийся защитных экранов, как раз в этот момент получил удар волной Веллера с «Касабланки». Досмотреть — и порадоваться — гибель «кота» он не успел, сосредотачиваясь на бое.

«Зеленый-17», его ведущий, ловко увильнул от очереди сначала одного «Даркха», потом от пары «Салати» — его «Ворон» мчался за пытающейся вырваться из огненного кольца рвущих друг друга космолетов «Бабочкой». «Стрела» юноши следовала за ним: ему приходилось раз за разом вспоминать слова комэска, когда навком показывал подходящие цели для атаки поблизости. Личный счет — не важен. Важно сделать дело и остаться в живых.

Тэш’ша на Фухт-фухтаха, отчаявшись оторваться от крыла космолетов Конфедерации, обернулся вокруг оси, резко меняя вектор движения. Радар «Стрелы» взвыл, сигнализируя о приближающихся с «альфы» задней полусферы ракетах — к «Бабочке» шло подкрепление.

Маневровые кольца плюнули снопами сияния, швырнув «Стрелу» вверх, разворачивая в вертикальной и горизонтальной оси — ведущий не сказал ни слова, лишь отправив утвердительный сигнал, продолжая гоняться за «Бабочкой». Не дожидаясь, пока навком откалибрует рыскание «Стрелы», юноша сдвинул рычаг ускорения, подавая трехкратную мощность на ходовые двигатели. Системы наведения ракет отреагировали на маневр космолета, но слишком поздно: «Стрела» пронеслась мимо всех четырех тэш’шских «гостинцев», безуспешно пытавшихся достать ее на контркурсе. Юноша тут же забыл о ракетах — запаса их хода едва хватит, чтобы погасить скорость, но уж никак не догнать его снова, больше беспокоясь о сразу двух «Салати», заходящих на него с нижней части передней полусферы.

Затылок сжал обруч тупой, дергающей боли. Но для боли места не было.

Реальность начала размываться, тонуть в бешеном темпе боя. Мир сужался до данных навкома, обзорного экрана, шкалы наведения и прицела — все остальное было бессмысленным и бесполезным. То, что еще полминуты тому было целостным, единым — распадалось на рваные фрагменты, соединенные заполненными зыбкой хмарью забвения провалами.